Ехала не с конкретной целью, а с двумя: послушать лекцию о половом созревании девочек и проверить молочную железу. Такая вся серьёзная, целенаправленно-сосредоточенная 42-летняя мама 13-летней девушки.
Признаюсь сейчас, что последний раз на приёме у маммолога я была всего полторы недели назад. Там опять мне написали в заключении то, о чём последние лет пять уже пишут: «Диффузная мастопатия». Врач порекомендовала какие-то успокоительные и сказала ещё между делом: «Мастодинон» вам пить нельзя» (предыдущий маммолог год назад между прочим мне, наоборот, «Мастодинон» выписывал), но я даже ради любопытства не спросила, почему нельзя, потому что я в любом случае пить «Мастодинон» и близко не собираюсь. Зачем что-то пить, если что пей, что не пей, толк будет одинаковый – придёшь к маммологу и он напишет в заключении «Диффузная мастопатия»? (Пишут ещё иногда «двусторонняя», хотя односторонней не бывает.) А что касается успокоительных, то работа у меня такая, что успокоит меня разве что лисий яд.
Лисий яд – это из «Пеппи» Астрид Линдгрен, из неё же слово, которым я диффузную мастопатию называю – балесн. Я – немец. Когда дело касается болезней, предпочитаю конкретику. А про диффузную мастопатию конкретики ни в Интернете, ни от врачей я не читала и не слышала. Короче, надежд на выздоровление от невнятного заболевания не питаю, но на консультацию в «Еву» я всё равно поехала, потому что это был подарок, а подарки нужно принимать и с благодарностью.
Подарок, к слову, – по случаю торжественного открытия нового филиала. Ленточку, конечно, перерезали, но никакого торжественного мероприятия не было, а было мероприятие очень-очень тёплое, хоть и холодно уже в Минске почти по-зимнему, а часть мероприятия была во дворике, под открытым небом.
Были столики под скатертями, парень пёк блины с начинками (ветчина, сыр, икра, варенье), девушка жарила драники, другая девушка варила кофе, на подносе лежали корзиночки с белковым кремом, увенчанные ягодами. И разрезанные на крошечные кусочки тортики: чизкейк, что-то волшебное шоколадное и морковный.
 |
| Девушкам нужны именно такие порции: даже не успеют отрицательно сказать на фигуре |
Разноцветные пледы на лавочках лежали стопочками. Играла музыка, девочка читала Владимира Владимировича Маяковского:
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит –
чтоб обязательно была звезда! –
клянётся –
не перенесёт эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
«Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!»
Кто-то сказал: «Сейчас будет глинтвейн»... Я, такая вся 42-летняя, поворчала про себя: «Как вообще можно пить готовый глинтвейн из бутылки?» Но принесли котёл, и вино, и глинтвейн, действительно, варили. И как только оказалось, что глинтвейн от «Хорошего года», я за глинтвейном бегом побежала.
Потом была лекция. Длилась гораздо дольше, чем планировалось, потому что у мам всё новые и новые вопросы возникали, да, наверное, это и не лекция была, а доверительный разговор с врачом Екатериной Шилкиной. А следом я пошла на консультацию к врачу Елене Чертко, которая, обследовав мою грудь, а дальше – многоточие, потому что информация для всех, кроме меня и врача, секретная.
 |
| В «Еве» есть детская комната |
Комментариев нет:
Отправить комментарий